Врачи уфимской станции скорой медицинской помощи продолжают голодовку

Автор:

Источник: rborba.ru

Территория: Республика Башкортостан

Населенные пункт(ы): Уфа

В Уфе продолжается голодовка врачей станции скорой медицинской помощи, в которой участвуют 11 человек. Они просят прекратить административное давление на них - перестать объявлять им выговоры, которые приведут к увольнению. 6 апреля 2015 года требования участников голодовки вновь будут обсуждены в региональном Министерстве здравоохранения. Прекращение административного давления на врачей будет одной из тем переговоров.

В Уфе продолжается голодовка врачей «скорой помощи». Они не прекращают работу; пьют только воду, а после суточных дежурств сами ложатся под капельницу. В голодовке участвуют 11 человек, еще двое выбыли из-за ухудшившегося самочувствия. Сперва врачи требовали улучшить материальные условия и пригласить на работу новых специалистов — бригады «скорой помощи» недоукомплектованы. Сейчас они просят прекратить административное давление на них — перестать объявлять им выговоры, которые приведут к увольнению. Отношение башкирских чиновников и представителей лояльных профсоюзов к голодающим также постепенно менялось: поначалу они обещали решить проблемы, а теперь называют голодающих «шантажистами» и «гастролерами» из других регионов. Несмотря на то, что чиновники ставят под сомнение сам факт голодовки, переговоры все же продолжаются. Специальный корреспондент «Медузы» Андрей Козенко отправился в Уфу, чтобы выяснить, почему голодают врачи «скорой помощи» — и когда это прекратится. Медсестра-анестезиолог реанимационной бригады Марина Явгильдина в среду и ночь на четверг (1—2 апреля) была на суточном дежурстве. «14 вызовов — это не так много по сравнению с обычными бригадами, но надо понимать, что у нас каждый случай — экстремальный», — говорит она. В четверг она отдыхала, в пятницу рано утром почувствовала себя плохо. И к ней уже самой пришлось вызывать врача — Явгильдина, как и другие ее коллеги с подстанции «скорой помощи» Орджоникидзевского района Уфы, голодает с 19 марта 2015 года, то есть почти две недели. Ей поставили капельницу. Уже в субботу она отправилась на пикет, прошедший около городского ДК «Химик» все в том же Орджоникидзевском районе. «Мы за себя митингуем, но и за вас тоже», — объясняли врачи (всего в пикете участвовали 40 человек) останавливающимся прохожим. Бригад «скорой помощи» в Орджоникидзевской районе ровно в два раза меньше, чем полагается по нормативам — одна на 20 тысяч человек (хотя положена одна на 10 тысяч), а всего в районе живут 200 тысяч человек. В воскресенье медсестра-анестезиолог Явгильдина встречалась с адвокатом — обсудить возможность подачи иска на местный телеканал за оскорбительный сюжет. А в понедельник вместе с другими участниками голодовки она идет в башкирский минздрав на очередные переговоры. Там еще в конце прошлой недели требования голодающих называли «шантажом», но, видимо, что-то изменилось. Примерно в таком же ритме живут и остальные сотрудники «скорой помощи», решившиеся на одну из крайних форм протеста. «Обычно голодовку себе как представляют: лежат люди, вокруг них много бутылок воды и сочувствующих, — говорит диспетчер по передаче вызовов, анестезиолог и кардиолог почти с 30-летним стажем Тамара Богданова. — У нас же все не так — мы не можем работу бросить, люди пострадают от этого. Мы даже итальянскую забастовку провести не можем — если начнем действовать строго по должностным инструкциям, люди просто без помощи останутся. Поэтому решили голодать». С Богдановой мы встречаемся в сквере у одного из торговых центров Уфы буквально за два часа до вылета моего самолета. Договаривались раньше, но ее вызвали в полицию — на инструктаж по проведению заявленного врачами на 4 апреля пикета. Мегафоны использовать запрещено, на провокаторов самим не реагировать, говорить о них сотрудникам полиции. «Все было очень доброжелательно», — говорит она. Башкирские врачи начали активно протестовать еще летом 2014 года. Каких-то запредельных и уж тем более оппозиционных требований у них не было и в помине. Они требовали доплат за дополнительные дежурства, настаивали на том, чтобы бригады «скорой помощи» были доукомплектованы. В том же Орджоникидзевском районе Уфы до сих пор нет детской реанимации в принципе, в остальных выездных бригадах не хватает людей. Врачи довольно быстро поссорились с профсоюзом врачей «скорой помощи», который входит в Федерацию независимых профсоюзов России (ФНПР). Эта организация известна чрезвычайно лоялистскими отношениями с работодателями, ну и еще организацией первомайских демонстраций. Богданова вспоминает, что в поисках поддержки и связи с другими регионами уфимские врачи исследовали интернет-форумы, там и нашли профсоюз медработников «Действие». Все дальнейшие акции были уже скоординированы с ним. «Действие» — это независимый профсоюз. Сначала он был городским ижевским, потом межрегиональным, сейчас в нем три с половиной тысячи человек из 20 регионов. Именно он был соорганизатором нашумевших митингов против реформы здравоохранения в Москве. В августе 2014 года врачи провели первый пикет — и узнали, что они «предатели» и «заезжие актеры». Выяснили из местных СМИ, что, собственно, врачей на пикете и не было, а были непонятно кто. Тогда и начали первую голодовку. Реакция со стороны властей была вполне адекватной. Глава Башкортостана Рустэм Хамитов направил в «скорую помощь» проверяющих из Контрольно-счетной палаты, те нашли порядка трех с половиной миллионов рублей, которые были использованы нецелевым способом или неэффективно (в частности, обнаружили премии, которые главный врач «скорой помощи» Уфы Марат Зиганшин выписал сам себе). Богданова приводит пример того, к чему может привести недокомплект в бригадах «скорой помощи» — в диспетчерских преуменьшают опасность поступивших вызовов, и вместо неотложки по адресу едет обычная «скорая». Это делается для того, чтобы не допускать задержек приезда к пациенту. За задержки врачей «скорой» наказывают. К пациенту в итоге отправляется любая бригада, укомплектованная как придется. Так, одна из бригад приехала к мальчику, про которого сказали, что «у него одышка», а он, оказывается, захлебнулся в ванной и был при смерти. Родителям мальчика повезло, что фельдшер в бригаде был с 20-летним стажем — он спас ребенка. Фельдшер-первогодок на его месте, скорее всего, сделать бы ничего не смог. После проверки Контрольно-счетной палаты врачи рассудили, что некоторые их требования выполнены частично, иные же так и остались обещаниями. А одно из требований — увольнение главврача Зиганшина — исполнять и вовсе никто не собирался. Они объявили новую голодовку, но она продлилась совсем недолго. С протестующими по скайпу связался президент Национальной медицинской палаты Леонид Рошаль, убедил докторов, что голодовка — не метод решения проблемы, и что он лично подключится к переговорам с башкирскими медицинскими чиновниками. Подключился Рошаль или нет — голодающим врачам об этом ничего не известно. Зато с противодействием чиновников они столкнулись в полной мере. Участникам акций протеста стали объявлять выговоры — три выговора по закону являются основанием для увольнения. В местных СМИ появились оптимистические отчеты, из которых следовало, что средняя зарплата на «скорой помощи» в Уфе — 50 тысяч рублей; врачи, видевшие в зарплатных ведомостях совсем другие суммы, начали негодовать. Те, кто работают на две ставки, зарабатывают максимум 42 тысячи — по графику сутки через двое, а то и чаще. Зарплата фельдшера — максимум 30 тысяч рублей. Наконец, одну из наиболее активных протестовавших — заведующую подстанцией Орджоникидзевского района Светлану Юсупову — отправили на несколько дней на учебу, а за это время лишили ее одной из ставок. Она была и заведующей, и реаниматологом; теперь осталась просто заведующей, хотя она отличный врач с многолетним опытом. Врачи сами признают, что решение объявить голодовку 19 марта 2015 года было спонтанным и эмоциональным — в ответ на то, как руководство «скорой» поступило со Светланой Юсуповой. Но требования докторов — прежние, прошлогодние. «Ведь если разобраться по сути, комплексно ведь ничего еще не решено, — настаивает Богданова. — Бригады все еще не укомплектованы. Педиатра нет. Один выезд „скорой помощи“ стоит полторы тысячи рублей — это деньги, которые нам перечисляют из Фонда обязательного медицинского страхования. Доктор за смену 20 таких выездов совершает, то есть зарабатывает для скорой порядка 300 тысяч в месяц. А сам получает по ставке 21 тысячу — это что, справедливо? Да и хороший главный врач — это тот, кто сначала о своих рядовых сотрудниках печется, а не о себе и заместителях своих, благодаря которым в „скорой помощи“, может, и действительно 50 тысяч рублей средняя зарплата». Голодающие врачи Богданова и Явгильдина говорят, что пьют только воду — обычную и минеральную; иногда заваривают травы: «главное, чтобы в организме солей хватало, иначе могут конвульсии начаться». «Самочувствие у всех плохое, мы на износе. И, если честно, хотим, чтоб эта голодовка надолго не затягивалась», — рассказывает Богданова. Я говорю ей: вас же мало, всего 13 человек (на следующий день из голодовки вышли еще двое) — примерно из 900 сотрудников уфимской «скорой». «Во-первых, мы категорически запрещаем присоединяться к нам водителям — это добром не кончится. Запрещаем студентам. Да и человек 50, минимум, нас поддерживают. Не так уж и мало», — не соглашается она. Секретарь в приемной главврача «скорой» Уфы Марата Зиганшина интересуется, по какому поводу я беспокою ее начальника. «А, голодовка, — презрительно говорит она. — Я тоже каждый день голодаю с восьми утра до часа дня, а потом с двух и до шести вечера». Главврач «скорой помощи» оценивает действия голодающих как «волну негатива». «Мне довольно сложно оценивать их требование о моей отставке, — рассуждает он. — Это некорректно, я должностное лицо, у меня есть свои руководители». Зиганшин настаивает, что в «скорой помощи» сейчас «довольно хорошая» зарплата. Приглашение реаниматолога на ставку Юсуповой — это и есть то самое укомплектование штатов, о котором протестующие и беспокоились. «Ими манипулируют, ими движет чужая воля. Малейшее несогласие — у них тут же голодовка. Это какая-то неадекватная реакция», — сердится Зиганшин. В пресс-службе республиканского министерства здравоохранения заверяют, что ситуация с голодовкой в Башкортостане — не уникальная; мол, этот профсоюз «Действие» такое во многих регионах устраивает. Через пресс-службу мне передали комментарий министра здравоохранения Башкортостана Анвара Бакирова по поводу голодовки. «Сегодня у протестующих одно требование — снять главного врача, но у них нет ни разъяснения, ни конкретных жалоб на руководителя. Это требование необоснованное, — говорится в заявлении регионального министра. — Голодовка — не самый лучший способ выражения протеста, и к тому же голодовка восьми человек не может быть основанием для кадровых решений в тысячном коллективе. Остальные 900 с лишним сотрудников главврача поддерживают. Мы неоднократно проводили встречи с протестующими, но, к сожалению, они игнорируют все медицинское сообщество, выдвигая беспринципные требования». «Полностью согласен с мнением министра — это шантаж, — заявил мне председатель профсоюзного комитета станции скорой медицинской помощи Ильдар Нигматуллин. — Не согласен я и с тем, что они в полном объеме голодают, им физиология не позволяет столько дней и голодать, и работать. Наверняка принимают что-нибудь белковое или просто едят». Однако то ли субботний пикет сделал свое дело, то ли сказалось вмешательство Конфедерации труда России (профсоюз «Действие» — ее составная часть, а ее президент Борис Кравченко — еще и член Совета по правам человека при президенте России), но в понедельник, 6 апреля, «беспринципные требования» участников голодовки вновь будут обсуждены в минздраве Башкортостана. Прекращение административного давления на врачей будет одной из тем переговоров.